С теми жестокими испытаниями, которые выпали на ее судьбу, Татьяна бы никогда не справилась без свойственной ей бесконечной доброты и веры в лучшее. А еще – без «Родительского моста», по которому она делает робкие шаги, чтобы вместе с дочкой и будущим сыном выйти из заколдованного круга сиротства, насилия, ужаса.
«В детском доме было бы лучше»
Таня родилась в маленьком городе Себеж на окраине Псковской области в самом конце девяностых. Папу она никогда не видела, а мама сильно заболела, когда Татьяне не было и года. Так сильно, что пришлось отдать дочь на воспитание знакомым.
«Мама отправила меня на время туда, пока она болела. Мне было семь месяцев только, – говорит Таня, – но я до восьми лет у них жила, а потом, в 2008 году, моя мама родная попала под машину. Но меня в детский дом не отдали, хотя я как бы жила у чужой тети. Она меня удочерила, взяла опеку надо мной. А у нее есть родные дети, человек пять. Я в этой семье жила до восемнадцати лет».
Со временем Татьяна стала понимать, что основной мотивацией ее приемных родителей была не забота о ней, а материальное вознаграждение, которое они стали получать, оформив возмездное опекунство. Казалось бы, жизнь Тани после этого события должна была стать, по крайней мере, более обеспеченной, но все, наоборот, стало гораздо хуже.
«Они меня удочерили чисто, чтобы деньги им получать, а меня нормально не обеспечивать. И вот до восемнадцати лет я жила не пойми как: ничего мне разрешали и никуда не допускали, – рассказывает Таня. – Лучше бы меня отправили в детский дом, в детском доме было бы лучше».
«Я от него ушла»
После окончания школы Татьяна не без радости покинула Себеж, уехала в Опочку, поступила в колледж, жила в общежитии и училась на маляра-штукатура. В это время она познакомилась с будущим гражданским мужем, которого сейчас характеризует емким словом «паразит». Муж пил, распускал руки и практически не обеспечивал молодую семью, в которой через год после знакомства появилась чудесная Алина.
«Мы жили с ним почти что два с половиной года, даже больше. Я все это терпела, но когда ребенку был год или полтора, я психанула и говорю: хватит, – рассказывает Татьяна. – В девятнадцатом году было сказано перед новым годом: если ты не бросаешь пить, если мы нормальные отношения не делаем, то мы расходимся. Я это сделала, как и хотела. Я от него ушла. Потом я уехала в Питер».
В Питере у Татьяны жили дальние родственники, у которых они с Алиной могли остановиться, но поездка сразу не задалась. В разгар первой волны пандемии Алина заболела стрептодермией и попала в больницу, поэтому Татьяна не могла работать, к тому же – начался повсеместный карантин.
«Начался коронавирус этот, и мы уехали назад в Псковскую. Я устроилась на работу продавцом, а с моим ребенком на моей съемной квартире сидел Алинин дед – отец мужа, – рассказывает Татьяна. – Так отец приходил пьяным туда, напаивал деда. Там такое было! Мне соседи звонят и жалуются: твой ребенок на балконе орет, а папа и дедушка пьяные».
Жить так было невозможно, Татьяна снова собрала вещи, взяла Алину и в конце лета прошлого года вернулась в Петербург – к двоюродному дяде и его жене. Правда обстановка в квартире у дальних родственников, которых Татьяна во время проживания в Питере была вынуждена обеспечивать, к тому моменту накалилась окончательно.
«Претензий нет»
Татьяна рассказывает, что ее дядя и раньше вел околопреступную жизнь. Как и жена, нигде не работал, периодически подворовывал, занимал деньги или откровенно обманывал других людей. Однажды украл несколько тысяч рублей даже у Татьяны. Буквально три года назад их квартира была неплохо обставлена, но всю технику с тех пор уже продали или заложили в ломбард. Налаживать быт семья не собиралась, несмотря на наличие двух общих детей и девочки-подростка – дочери жены от первого брака.
Сейчас ей одиннадцать лет, но это не остановило Татьяниного двоюродного дядю, который стал ее домогаться. Об этом узнали правоохранители, которые задержали дядю и поместили в СИЗО, а в семью направили органы опеки. Опека, в свою очередь, забрала младших детей в социальную гостиницу, потому что условия проживания в квартире не отвечали никаким разумным требованиям. Татьяне посоветовали обратиться в «Родительский мост» и переселиться в другое место.
«Когда я с опекой разговаривала, они мне сказали: у нас к ней претензий нет, – говорит кризисный специалист «Родительского моста», психолог Нина Суханова. – Только нужно ее обезопасить, мы не хотим подвергать ее риску. То есть опека полностью за нее, они видели, как она живет, как она с ребенком обращается, у них вообще претензий нет».
Таня действительно очень любит свою Алинку и ради нее готова на многое. При поддержке «Родительского моста», который оплатил несколько первых месяцев аренды, она переехала в съемную комнату, устроила Алину в садик, а сама стала выходить на подработки. Правда сейчас делать это непросто – в Петербурге Татьяна снова забеременела, и к лету родит сына.
«С отцом его сначала все вроде нормально шло, но потом он пропал, бродит где-то далеко, – говорит Татьяна. – Я, когда узнала, что беременна, позвонила ему, он мне не отвечал. Потом написала в соцсетях, а он говорит: делай аборт. Нормальный? Я даже хотела делать сначала, а потом подумала: это грех на душу, вдруг я больше не смогу? Тем более мальчик. Братик Алине».
«Хороший настрой»
Татьяна – сирота, поэтому по закону государство должно предоставить ей жилье, но пока она стоит на очереди. Решит ли новый дом проблемы Тани, никто не знает, потому что в небогатых регионах, таких как Псковская область, жилье для сирот порой оказывается малоподходящим для проживания с детьми – без элементарных удобств, воды и газа.
«Надо будет проследить, чтобы это жилье вообще было пригодно для проживания, надо будет туда выезжать, скорее всего, – говорит Нина Суханова. – Если жилье будет непригодно, надо будет не подписывать акт приемки, выходить туда с местной опекой и со всеми инстанциями, чтобы они засвидетельствовали, что такое жилье непригодно, подавать иски в администрацию и в местный жилой фонд. Но это только через год примерно. Таня к тому времени будет в глубоком декрете, с ребенком, и ей надо будет ехать туда с двумя детьми».
Но проблемы со своим жильем – это пока для Тани – отдаленная перспектива, а выживать в Петербурге надо прямо сейчас. Без «Родительского моста» делать это было бы гораздо сложнее: фонд помогает не только с оплатой комнаты, но и с продуктами, одеждой для Алины и товарами первой необходимости. Кроме того, с Таней постоянно на связи наш психолог, и это для нее – очень ценно, потому что сама Таня пытается помочь всем вокруг, а вот ей – не помогает никто.
«У меня к Тане хороший настрой, она светлая, добрая, она на самом деле хорошая мама, теплая, заботливая, очень любит Алину, – говорит Нина Суханова. – А мы делаем, что можем. Перед праздниками собирали всем фондом одежду для Алины, чтобы она хорошо выглядела на новогоднем детском утреннике, и она была прекрасна».
Социальное сиротство – огромная проблема нашего общества, огромная, но скрытая от глаз. Хотя очень часто выходит так, что дети из неблагополучных семей, сироты, не получившие в детстве позитивного опыта, не знавшие родственной поддержки, не могут состояться в обществе и продолжают разрушительное дело своих родителей. Остановить эту тенденцию – в наших силах.
«Родительский мост» ежегодно поддерживает десятки мам, оказавшихся в кризисной ситуации, помогает социализироваться и выйти из заколдованного круга насилия, унижений и жестокости. Помогая мамам, мы помогаем их детям, а значит – строим светлое будущее для всех нас, будущее без насилия, унижений и жестокости. Пожалуйста, поддержите нас в этом. Оформите пусть небольшое, но регулярное пожертвование в пользу «Родительского моста», моста в светлое будущее.